Снова обаятельный негодяй со странной прической уже в “Советнике” Ридли Скотта
Текст: Дамиана Мариани
Очки «Авиаторы» в пол-лица, торчащие в разные стороны волосы, рубашка, обнажающая грудь. Таким перед нами предстает Хавьер Бардем в фильме Ридли Скота «Советник». Бардем вновь играет бесстыжего типа со странными волосами. Обаятельного негодяя, в которого влюбляются…
«Я привык, что над моей прической подшучивают, — говорит Бардем. — Про фильм «Старикам здесь не место» у меня даже спрашивали: «Не устали ли вы носить этот парик? Но вообщето это были мои собственные волосы». В «Скайфолл» осветленная прическа с зачесом также притягивает к себе много внимания. И, наконец, упомянутые торчащие волосы в «Советнике», которые Бардем бережно поглаживает в нескольких сценах.
Разговор с Бардемом проходит в швейцарском отеле The Dolder Grand. Он кашляет. На столе стоит бокал красного вина, которое остается нетронутым в течение всей беседы. Обычно Бардем выделяет на интервью журналистам по десять минут, но нашу беседу решил не останавливать.
У него хочется спросить обо всем сразу: о Пенелопе Крус, о рождении второго ребенка, о съемке в новом ролике Agent Provocateur, но, поскольку во времени мы ограничены, спрашиваю о самом важном для нашего «актерского» номера — о работе в кино.
FACES: Мне кажется, ваши роли такие сильные, потому что в них есть много чего животного: агрессии, быстроты, ловкости, решительности. Одна из моих любимых сцен с вами — это когда в «Скайфолле» вы заперты в клетку и напоминаете дикую кошку.
Хавьер Бардем: Это очень простая, очень популярная техника. Вы сидите дома, прочитываете свой текст, репетируете свои слова и входите в роль разных животных, потому что, если говорить откровенно, все мы животные. Вы заметите, как меняется поведение вашего тела, высота звука. Не нужно изображать кошку двадцать четыре часа в сутки, но вы, конечно, должны попробовать. Может быть, вы побудете львом, ящерицей или чертовым пауком. Я считаю, это решающий пункт. В актерской игре разрешено все, что пробуждает фантазию. Мой образ в «Скайфолл» основывался не только на поведении кошки, а на типажах разных животных. Хотя согласен, что-то кошачье в нем тоже есть.
F.: Вы любите смотреть на себя по телевизору?
Х.Б.: Нет, я охотно снимаюсь, но с этим ничего не поделаешь. Сниматься — это как…
F.: Как необходимость?
Х.Б.: Это не работа, которую выполняют из-за денег, по крайней мере, для меня это так. Я снимаюсь не для того, чтобы быть богатым, это что-то творческое, что прячется под кожей и должно выйти наружу. (Изображает зуд.) 90% актеров безработные и страдают от этого.
F.: Как актер вы никогда не чувствовали себя голым?
Х.Б.: Возможно, замечал это на сцене, но я никогда не был великим актером. Я начинал свою карьеру в театре, примерно 25 лет назад. Затем были первые предложения ролей в фильмах, и с театром я покончил. Главным делом моей жизни стало кино. А театр… это другое, он требует большего. Честно скажу, что играть в театре перед публикой гораздо сложнее. (Взгляд Хавьера Бардема спокоен, бокал с вином остается нетронутым.)
F.: Как актер вы являетесь наблюдателем…
Х.Б.: Да, я наблюдаю за вами и вижу, что вы более расслаблены, чем только что, вы отклоняетесь назад, слушаете меня по другому: теперь, кажется, вам интересно то, что я рассказываю (Улыбается.), по каким бы причинам это ни было.
F.: Насколько сильно это наблюдение повлияло на знание вами людей?
Х.Б.: Конечно, это повлияло, но с другой стороны, люди все же могут удивлять, ведь правда? Иногда я сам себя удивляю. Я читаю что-нибудь и удивляюсь, почему я это сказал, ведь я совсем не такой. Но да, сегодня нельзя открыть газету, не подумав про себя: что за чертовщина! Настоящие злодеи теперь не на экранах, а в реальной жизни. Но не забывайте, что люди творят и добро: они постигают космос, спасают жизни. Они — загадка, которую никогда не разгадать полностью. Я как актер этим и занимаюсь. С помощью каждой роли я познаю самого себя. Мои киногерои помогают мне испытать те чувства, которые я, возможно, оттолкнул бы в своей настоящей жизни. Актерство учит быть свободным от предрассудков.
F.: Педро Альмодовар однажды сказал: «Хавьер Бардем сыграл много ролей, но ни разу не играл одинаковых». Тем не менее вас редко видели веселым — веселым в стиле Джима Керри. Но я слышала, вы хорошо рассказываете анекдоты…
Х.Б.: Что? Нет. (Смеется.)
F.: Я думала, вы расскажете мне анекдот.
Х.Б.: Да вы что?! На самом деле все как раз наоборот. Когда ко мне домой приходят друзья и я вытаскиваю какойнибудь анекдот, они его не слушают. Они ждут, чтобы я рассмешил их гримасами. Конечно, я не могу рассмешить людей гримасами. Но меня забавляет то, что они ждут от меня веселья.
Прошло 9 минут. На этом моменте разговор должен был завершиться. Но Бардем махнул рукой. У него поднялось настроение, и ему хотелось беседовать дальше.
F.: Должно быть, вам понравился сценарий «Вики, Кристина, Барселона» Вуди Аллена.
Х.Б.: О да. Вуди Аллен пишет гениальные сценарии, но он сумасшедший. Мы снимали каждую сцену с дублем, вы можете себе это представить? Один дубль и все.
F.: Вуди Аллен пишет сценарии по старинке. Я имею в виду, не с помощью печатной машинки, а сам метод написания важных диалогов. Сегодня истории рассказываются совершенно иначе, чем 20 лет назад.
Х.Б.: Да, и очень жаль. Это стиль «вырезать-вырезатьвырезать». Сегодня в кино все происходит очень быстро. Но всегда есть примеры, которые демонстрируют, что возможно и то и другое: стремительные экшен-сцены, а затем тишина! Неправда, что нужно бояться самому, чтобы играть того, кто боится. Напротив, нужно быть спокойным, тогда состоится творческий процесс, а для него нужно пространство. Один страх — это только страх. Можно ему не следовать, не предпринимать ничего дальше. Вы понимаете, о чем я?
F.: Думаю, да. Я в детстве играла в театре.
Х.Б.: А сейчас уже нет? Вам снова нужно играть.
