Вызов на ковер

Что будет, если соединить многовековые традиции и современные тенденции и технологии? Скорее всего, ответ вас удивит: сюрреалистические ковры азербайджанского дизайнера Фаига Ахмеда! Произведение искусства, бросающее вызов физическим законам и создающее оптические иллюзии, нестыдно даже повесить на стену. Хипстеры пожалеют, что смеялись над красными узорчатыми коврами над кроватью у бабушки в квартире.

Об этом невероятном «художнике по коврам» я узнала полгода назад на дне рождения, тогда мой друг показывал мне что-то на своем телефоне, и я мельком увидела заставку: стекающий ковер. Потом добавила Фаига Ахмеда в друзья на Facebook, и на какое-то время забыла об нем. Но потом вспомнила и предложила взять у него интервью. Чтобы долго не мучиться с выбором кафе, мы договорились встретиться в лобби-баре отеля «Будапешт», где он остановился.

Первое, на что Фаиг обратил внимание в лобби-баре, — это гобелен, висевший в дальнем углу на стене. Живой интерес у «ковровых дел мастера» вызвал вопрос, вручную ли он создан, но мы пришли к выводу, что, скорее всего, нет, и я приступила к расспросам.

По словам Фаига, на его интерес к этому необычному виду искусства повлияли в первую очередь бунтарский характер и желание разрушить любую стабильность. Самый пер-вый ковер, попавший в его «очумелые» руки, Фаиг изрезал на мелкие кусочки, чтобы создать идеальную линию дорог: «У меня в комнате лежал обычный ковер, я играл на нем, узоры казались мне дорожками, но кое-где неправильно расположенными, и я решил порезать кусок ковра и исправить это. Этот процесс продолжался, пока я не порезал все до конца. Родители были в отъезде, я оставался с бабушкой — она не заметила. Но когда родители вернулись, они убрали все ковры из моей комнаты навсегда». Конечно, это был всего лишь детский эксперимент, и ничего больше.

Образование в Художественной академии Баку тоже сыграло свою роль в судьбе Фаига — правда, от противного: системы и стабильности — того, что хотелось разрушить молодому художнику, было здесь в избытке.

«Я все время пытался создать что-то свое и сделать то, что не делают другие. Меня даже три раза выгоняли из художественной академии. В ковре я увидел символ стабильного мира, ведь когда я начал изучать этот вопрос глубже, я понял, что к сложившимся узорам на коврах невозможно ничего добавить, это уже традиция, сложившаяся тысячелетия назад: рисунок, форма, цвет. И я понял, что это надо разрушить!»

Протягивая мне шоколадку, Фаиг с улыбкой рассказывает о начале своего творческого пути. «Мои первые ковры были металлические, я решил перевести их в другой материал. Рисовал акрилом по металлу и давал ему стекать в определенных местах. Это были всего лишь экспериментальные работы. До того, как я сделал Recycled, я относился к коврам как к материалу, глине, но после того, как я понял, что за каждым ковром стоит личная история, я изменил свое отношение. Я начал действовать более осторожно».

История работы Recycled, на самом деле, уникальная и захватывающая. Фаигу для воплощения новой идеи нужен был старый ковер. Такой нашелся у одной пожилой женщины. Важно отметить, что раньше существовала традиция, согласно которой ковер ткала незамужняя девушка, и это было единственное, что она могла забрать из отчего дома, выходя замуж, — всем остальным ее обязан был обеспечить муж. Как оказалось, хозяйка ковра в молодости убежала из дома  с возлюбленным, потому что все были против их свадьбы. Перед уходом ее бабушка, пожалев внучку, подарила ей тот самый ковер в качестве приданого.

Сегодня работа над коврами происходит не так просто: ножницы в руки, и из чего-то старого получается что-то новое. Все рисунки ковров Фаиг Ахмед сначала создает на компьютере, он делает скетч с фотографии, добавляя туда свои детали и элементы. Из 20–30 вариантов выбирает два-три лучших, их он показывает ковроткачам — если быть точнее, «ковроткачихам», ведь в Азербайджане этим ремеслом до сих пор занимаются исключительно женщины. До того, как женщины возьмутся за работу, каждая должна получить подробный рисунок на инженерной бумаге, проработанный буквально до пикселя, чтобы можно было понять, сколько нужно сделать узлов, каким будет узор в том или ином месте. «Сначала для них это было легко, но когда я начал выходить немножко за границы, стало сложнее: требовалось много инноваций в ткани ковра и в ремесле.

Мастерицы веками делали геометрические фигуры, и многие женщины могут их повторить практически с закрытыми глазами. Но для моих рисунков им нужно было менять собственную технологию! Свершилась этакая мини-революция. Для меня это самая интересная часть работы, но, как только ковер выходит из мастерской, он как бы перестает быть моим, я сразу начинаю замечать все недостатки и ошибки».

Из всех работ Фаига меня очень интересует одна, с объемными геометрическими вставками, которую мне пока не удалось понять и полюбить, поэтому я решаю спросить, что же на ней изображено, чтобы внести ясность в свои мысли. «На самом деле, это обычный плоский ковер, просто с эффектом 3D. Я распечатал ковер, повесил на стену, а потом собирал объекты из бумаги: ставил сверху, чтобы понять, как тень падает, фотографировал, переводил в плоский формат и после делал ковер. На фотографиях он всегда кажется объемным, но, если подойти поближе, то можно увидеть, что он на самом деле плоский».

Спокойный тон повествования и интересные истории заставляют меня забыть, что я нахожусь на интервью, — передо мной интересный собеседник, и мне хочется узнать от него как можно больше. Надеюсь, когда-нибудь я научусь так же гармонично рассказывать о своей работе. Но пока я лишь задаю вопросы. Например, как дизайнер придумывает все эти современные «дефекты». Мое слово «дефекты» приводит Фаига в восторг, он говорит, что это отлично передает суть работ. А я надеюсь, что теперь тоже хотя бы на миллионную долю становлюсь причастна к этому противоречивому искусству. Противоречиво оно потому, что в разных странах на ковры Фаига реагиру- ют по-разному. «На Ближнем Востоке хорошая реакция. Правда, потребовалось много времени: прежде чем мое творчество там приняли, меня долго критиковали. В Великобритании, например, более формально относятся, некоторые даже пишут свои магистерские работы по моим коврам. Мои работы никогда не были в Австралии и Японии, но я бы очень хотел туда попасть. Из Японии я часто получаю письма от заинтересованных людей, но пока не получал приглашения, хотя мне было бы очень интересно посмотреть на реакцию в этой стране».

Критики, конечно, уже пытаются интерпретировать творчество Фаига, но я решила прояснить этот момент, чтобы через сотню лет искусствоведы не начали искать скрытые смыслы в каждом стежке, не додумывали свои значения, как это часто делают с писателями и художниками, которые уже умерли и не могут ничего опровергнуть.

«Художники, в основном, не пишут собственные концепции, им всегда кто-то подсказывает, потому что они не созданы для того, чтобы разговаривать. Самое интересное для художника — это сам процесс создания, а не результат. Пока идет процесс, ты всегда наедине с самим собой, это самый интимный и прекрасный момент; что происходило за работой, — никто не знает и никогда не узнает. Чтобы строить гипотезы и догадки, нужно знать человека, который создавал произведение, нужно хорошо знать время, в которое он жил. Например, Ренессанс мы не можем оценить в полной мере, мы даже не представляем, о чем ду-
мали и что чувствовали художники тогда. В моих работах нет какого-то потайного смысла, все на поверхности, я просто хочу пошатнуть стабильность».

Несмотря на то, что ковры с удовольствием покупают известные и не очень коллекционеры, вроде кузена королевы Великобритании и министра культуры Бахрейна, Фаиг хочет, чтобы большинство его работ обитало в музеях. Я интересуюсь, бывают ли маленькие коврики, и, что самое удивительное, Фаиг отвечает: «Да! Перед тем, как сделать большой ковер, я делаю маленький, чтобы посмотреть цвет и все проверить. Я их обычно дарю, делаю приятное некоторым людям».

Ковер раньше был атрибутом либо официальных торжеств, либо пошлой советской квартиры, но сегодня азербайджанский дизайнер видит совершенно иное предназначение этого аксессуара: «Сейчас люди путешествуют, смотрят мир, расширяют кругозор, приглашают дизайнеров оформлять свои квартиры. Однако мои ра-боты нефункциональны в визуальном плане, они рассчитаны на дисгармонию. Если мыслить в масштабах интерьера, то для них нужно выделить личное пространство, свой угол. Но я никогда не видел своего ковра ни у кого в доме, да и сам бы свою работу не повесил и не купил».

Wir weisen darauf ghostwriter-hilfe.com hin, dass ein läusebefall nach dem infektionsschutzgesetz meldepflichtig ist

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *