Один из московских предпринимателей, столкнувшись весной этой года с кассовым разрывом в своей деятельности в связи с неисполнением обязательств его должниками, для того, чтобы продолжить оказание услуг своим кредиторам, вынужден был взять займ в одной микрофинансовой организации.
При этом микрофинансовая организация настояла, чтобы предприниматель заложил собственную квартиру для обеспечения возврата займа. Не будучи специалистом в юридических тонкостях, предприниматель не обратил внимание на так называемую арбитражную оговорку в договоре займа и ипотеки. Согласно данной оговорке все споры между сторонами подлежали рассмотрению в Арбитражном третейском суде г. Москве единоличным арбитром, который назначается руководителем данного «третейского суда» г-ном Кравцовым.
Осенью, вновь столкнувшись с ухудшением платежной дисциплины своих должников, предприниматель просрочил один месячный платеж по договору займа в сентябре на несколько дней. Далее события начали развиваться стремительно.
Микрофинансовая организация сразу же уступила свои права по договору займа и ипотеки кредитному потребительскому кооперативу (КПК). Даже не дождавшись государственной регистрации своих прав залога, КПК в начале октября обратился в Арбитражный третейский суд г. Москве. Руководитель данного «третейского суда» г-н Кравцов назначил сам себя единоличным арбитром, рассматривающим дело, и в конце октября, за несколько дней до наступления срока, когда он утратил право заниматься своей деятельностью, вынес решение, взыскав с предпринимателя сумму основного долга, неустойку, а также обратив взыскание на квартиру.
Конечно, каждый, в том числе и предприниматель, обязан исполнять свои обязательства, включая возврат взятого взаймы. Однако ряд нюансов показывают, что «третейское разбирательство», в результате которого было вынесено решение против предпринимателя, нарушало общепринятые принципы российского, да и не только российского, права.
Так, в квартире, на которую было обращено взыскание, зарегистрированы члены семьи предпринимателя, в том числе мать, которая имеет право пользования квартирой. Об этом было известно г-ну Кравцову, поскольку список этих лиц содержался в договоре ипотеки. По закону эти лица имеют право участвовать в рассмотрении вопроса об обращении взыскания на квартиру, поскольку такое обращение в дальнейшем влечет их выселение из квартиры. Тем не менее, г-н Кравцов не только не привлек мать предпринимателя к участию в деле, но и вообще не уведомил ее об этом деле. Теперь же пенсионерка, для которой квартира является единственным жильем, и которая сама никакие арбитражные оговорки не подписывала, должна будет оказаться на улице.
Кроме того, взыскивая основной долг, г-н Кравцов «попутно» взыскал с предпринимателя и неустойку в размере почти 1000 % годовых, несмотря на то, что государственные суды неоднократно подчеркивали, что подобные ростовщические проценты несовместимы с публичным порядком России. В результате за несколько дней просрочки предприниматель вынужден заплатить более половины основного долга. Учитывая такие экстраординарные обстоятельства, предприниматель и его мать пытаются отменить решение г-на Кравцова в Хорошевском районном суде г. Москве, которые назначил рассмотрение данного вопроса на 16 января 2018 г.
Кроме того, 20 декабря 2017 г. мать предпринимателя подала в УВД по СЗАО ГУ МВД России по г. Москве заявление о возбуждении уголовного дела, поскольку она не понимает, как она может быть лишена права пользования квартирой без ее участия. Возникает вопрос, случайно ли такое решение или оно является звеном хорошо отлаженной до 1 ноября 2017 г. схемы?
Эксперты много раз отмечали «проистцовую» позицию г-на Кравцова, которая заключается в обещании истцу быстрого выигрыша при полном игнорировании интересов ответчика. В частности, на сайте Арбитражного третейского суда г. Москвы истцам прямым текстом дается обещание вынести арбитражное решение в течение короткого срока. При этом допускается даже внесение арбитражного сбора наличными в сейфовую ячейку, которая открывается по представлении нотариально заверенной копии арбитражного решения.
Более того, на этом же сайте г-н Кравцов предлагает истцам оформить доверенность на указанную г-ном Кравцовым и находящуюся по тому же адресу фирму, которая «обеспечивает» получение исполнительного листа на решение г-на Кравцова в государственных судах. А если этого не получится, то г-н Кравцов обещает вернуть арбитражный сбор, который ему заплатили истцы, то есть г-н Кравцов «ручается» для истца за некую фирму, что «все будет нормально» и на стадии исполнения вынесенного им решения.
Можно видеть, что по сути Арбитражный третейский суд г. Москвы занимался не третейским разбирательством, то есть объективным и беспристрастным рассмотрением дел, а своеобразным оказанием услуг истцам от вынесения в их пользу решения до получения на него исполнительного листа. Поэтому и решение, вынесенное против предпринимателя с указанными нарушениями, не должно удивлять. Понятно, что в данном конкретном случае должны разобраться компетентные органы.
Вместе с тем полагаем, что реформа третейского разбирательства только тогда может быть признана успешной, когда подобные случаи будут если не искоренены совсем, то хотя бы минимизированы и встречать достойный отпор компетентных органов, включая суды.
Напомним, 1 ноября 2017 г. завершился важнейший этап реформы третейского разбирательства в России, которая была осуществлена после того, как Президент России в его посланиях Федеральному Собранию указал на необходимость такой реформы для обеспечения благоприятного инвестиционного климата в России. С этой даты право администрировать третейское разбирательство в России получили только специальные учреждения, которым такое право было предоставлено Правительством Российской Федерации.
Основной целью при этом было исключить существования многочисленных «псевдоарбитражных» форм, которые в действительности использовались для разного рода противозаконных схем по искусственному созданию долгов, одностороннему принятию решений и т.п. Тем не менее, «конструкторы» подобных схем уже перед самым наступлением 1 ноября 2017 г., видимо, чувствуя наступающую агонию, успели совершить немало действий, правовая оценка которых не может вызывать сомнений, хотя, конечно, должна быть дана компетентными органами.
Третейский произвол
