До чего докатился!

Борис Акимов — совладелец и инициатор проекта LavkaLavka, в связи с продовольственными санкциями внезапно оказавшегося на пике общественного интереса, рассказал Светлане Репиной о том, как он дошел до такой хорошей жизни.

С Борисом Акимовым мы встречаемся в ресторане LavkaLavka на Петровке. Я в ожидании Бори хожу вдоль длинных деревянных столов. Интерьер аскетичный — столы, сту-лья, ничего лишнего: все внимание на еду. На стенах из красного кирпича висят в рамках первые полосы газеты LavkaLavka. Читаю выносы: «Время шишек: Борис Акимов и Александр Михайлов отправились в Забайкалье, чтобы вместе с Сергеем и Алексеем Федотовыми поучаствовать в сборе кедрового ореха и реве изюбря». Изюбрь и правда обрастает к осени роскошными рогами. Ими он показывает готовность к сражению за самку. Тогда-то и начинается рев изюбря, выманивший Борю Акимова и его компанию из ЦАО. За проектом LavkaLavka стоят три человека: Борис Акимов, Александр Михайлов и Василий Пальшин. Боря, как профессиональный журналист, отвечает за медийное пространство. Я узнала его в 2004 году, когда в России запустилась русская версия журнала Rolling Stone. Он работал заместителем главного редактора, а я писала для них экстремально странные репортажи. Боря тогда смеялся и говорил, что они бросают меня на амбразуру: мои герои — садомазохисты, карлики, байкеры, свингеры. В редакции тогда все жестко выпивали. А у Бори с 1997 года была своя музыкальная группа Inquisitorum — изобретатели кин-дза- дза-рока. Михайлов играл на саксофоне, Акимов на синтезаторе, железяках и электронных перкуссиях.

В 2009 году появляется первый интернет-магазин LavkaLavka в Живом Журнале. «Нам просто хотелось вкусно поесть, — рассказывает Боря, когда мы сидим на открытой веранде ресторана и пьем чай. — Мы с Сашей начали что-то готовить. Устраивали семейные праздники, гуся приготовили, свинью. И пришли к тому, что нам нужны продукты, простые совсем, из старых книжек, а их нет, брюква, например. Поездили, поискали — нет. Гусь, например, владимирской породы нужен. Дай бог просто какого-то приличного гуся найти, а тут владимирской породы. Нет! Потом мы подумали: «Если это нужно нам, значит, и еще кому-то». Создали ЖЖ и стали об этом писать. И готовить на заказ. Инвестиции первые были 15 тысяч рублей: купили упаковку и напечатали наклейки. Сергеич, то есть художник Алексей Сергеев, нам дизайн сделал бесплатно, и все на кухне у Саши упаковывалось». Я очень хорошо это помню, потому что мы с отцом моих детей были первыми покупателями. Это было под Новый год —позвали друзей и заказали еду по старинным русским рецептам. Гусь с яблоками, салат из брюквы, поросенок и т.д. Гости наши были удивлены. Избалованные мишленовскими ресторанами мужики на моих глазах превратились в детей и с горящими от радости глазами поглощали пареную репу, запивая новогодней водкой. «А потом через увлечение гастрономической стороной, готовкой, — продолжает Боря, — мы пришли к продуктам. Через продукты — к сельскому хозяйству, к фермеру и поставили фермера вообще в центр той вселенной, которую начали строить. Потому что если фермеру хорошо, то и нам хорошо: он начинает производить самые разные вкусные продукты, не тратит время на поиск покупателей и на бухгалтерское обслуживание. Появляется гастрономическое, сельскохозяйственное и биоразнообразие, возрождаются местные гастрономические специалитеты и сорта».

 

А дальше покатился снежный ком: через пару месяцев работы парни зарегистрировали ИП, купили кассовый аппарат и начали платить налоги. В первый год денежный оборот LavkaLavka вырос в 20 раз, далее в 10, в 5, в 3. За прошлый год — на 50 процентов. В этом году, по прогнозам Бори, увеличится на 100 процентов. Работает интернет-магазин, в городе уже пять точек, два кафе и ресторан. С LavkaLavka сотрудничают около ста фермеров. Одна из причин столь стремительного успеха заключается в том, что с самого начала LavkaLavka занималась не только продуктами, но и историями. За каждой, условно, колбасой, стоит человек, человеческая судьба. Что это за человек, как он проявляет свою сущность по отношению к продукту, как он его делал: LavkaLavka продает не только еду, но и информацию, смыслы. «Чаще всего эти люди в каком-то смысле супергерои, потому что они смогли превозмочь что-то, — рассказывает Акимов. — Был дизайнер — стал куровод, был политтехнолог — цесарками стал заниматься, был биолог, кандидат наук — стал сыры делать. 99 процентов наших фермеров преодолели какое-то жизненное разочарование. Они жили своей жизнью, а жизнь скла-дывалась не так, как хотелось бы. Может быть, потому, что мало денег. Может быть, потому, что денег много, но счастья нет. То есть они совершают в своем роде подвиг, преобразуют свою жизнь. Они едут в пространство, о котором забыло человечество, в глухую деревню за 350 км от Москвы. Эта деревня умирает, там две бабки остались, там разбита дорога, через двадцать лет там все зарастет бурьяном, все дома упадут. А эти люди все бросают, приезжают туда и начинают заниматься козьим сыром, и вдруг через десять лет оказывается, что они самые главные специалисты по козьему сыру в стране. И меня это, собственно, заразило настолько, что я сам решил поменять профессию. Эти люди не только делают классный продукт, но они преобразуют регион, деревню, страну в конце концов, потому что деревня начинает снова жить! Они становятся источниками жизни. И вот это ощущение того, что ты создаешь жизнь, мне больше всего нравится».
В связи с недавними санкциями на Борю обрушилось повышенное внимание СМИ. Приходилось давать по восемь интервью в день. Вопрос один: «Как вы к этому относитесь?» «CNN тут были. Говорят: «Мы хотим с вами интервью срочно сделать сегодня». Я: «Сегодня не могу, давайте завтра». Они: «Ладно, только завтра обязательно в это же время». Звонят: «Вот мы интервью с вами будем делать. Но нам надо сначала поговорить». Я: «Хорошо». Спрашивают: «Как вы к этому относитесь?» Отвечаю: «Скорее положительно. Это шанс для сельского хозяйства. Не факт, что этим воспользуются. Понятно, что первичный рынок займут китайцы, бразильцы и прочие, у кого есть возможность предоставить большой объем продуктов по низкой цене. Но и люди, и компании, государство и инвестиции обратят на российское сельское хозяйство внимание, оно может получить импульс». Они: «Ну, понятно-понятно». Через полчаса перезванивают: «Мы делать интервью не будем». Это к вопросу о свободе слова».

Высказываю мысль, озвученную мне в недавнем интервью знаменитым художником Таиром Салаховым, отцом известной галеристки Айдан. Он говорил о том, что на Западе видят, что Россия двигается вперед и развивается, и не хотят этого.«Конечно, — подхватывает Акимов. — Я всегда себе так представляю: сидит за столом компания. Все бодренько едят, бухают, весело, не увлекаясь, делают дела, договариваются. А один чувак сидит постоянно обдолбанный и пьяный. И у него постоянно кошелек падает. Вокруг такие: «Ой, смотрите, у него кошелек упал». Взяли кошелек, еду у него забрали. И так много лет. А потом чувак очухался: «Где мой кошелек?» — «Какой кошелек?» Боря почесывает бороду и продолжает: «Это примерно как Россия сейчас в мировом сообществе, то есть был кошелек, да сплыл. И она такая: «Чего-о? Ну-ка, отдай!» И хоп, забрала обратно. «Ты куда? Ты ограбил нас! Мы так не договаривались, — говорят. — Мы с тобой договор подписали». «Какой договор? Я был в бессознательном состоянии, ничего не знаю». А они: «Здесь у нас все по правилам вообще». — «А как же вы у меня кошелек забрали?» — «Ну как, ты подписал все сам». Он: «Я не помню». А там: «Ну, это твои проблемы». Вот примерно так, грубо говоря, мир поделили без нас, а теперь оказывается, что надо чего-то делиться опять с кем-то». Он всегда был оптимистом. У них с его женой Олей Стрижибиковой четверо детей. Дом в деревне Княжево под Переславлем-Залесским, куда семейство собирается когда-нибудь перебраться насовсем. А пока готовят плацдарм. Завели корову, четырнадцать коз, пять свиней, кур, гусей, уток и кроликов. Огород, где Оля выращивает картошку, огурцы и помидоры, спаржу, артишоки, брюкву и физалис. «Летом и осенью все свое», — пишет мне в фейсбуке Оля с младенцем наперевес. Оля, кстати, в Inquisitorum играла на клавишах. Спрашиваю у Бори, как он в первый раз убил животное. «Я завел первыми уток, штук пять. И потом думал все время, что придется их резать, вот кто бы меня научил. Скажем так, я с тревогой и интересом относился к этому моменту. И вот он настал. А у нас тогда няня работала из Молдавии. Я спросил: «А вам приходилось?» Она говорит: «Да всю жизнь резала». Попросил ее научить. Она: «Да это вообще несложно. Вот утка, хватаешь ее, — и раз, отрубила голову. — Вот так, понятно?» Я: «Ну, в принципе, понятно». «Нет, кажется вы меня не поняли», — и зарубила вторую. Я: «Да подождите». А у нас всего четыре утки осталось, одна померла. И я хотел их всех сам зарезать. Решил для себя — раз я их завел, несу ответственность за них и должен пройти путь до конца. Не могу сказать, что мне это принесло удовольствие, но я и не сильно расстроился. Вот когда гусей первый раз резал, было неприятно. Потому что они такие умные, все понимали, я еще как-то с особой любовью к гусям отношусь. Потом мы уже резали и козла, и барана. Вообще чем больше мы любим животных, тем они вкуснее. Надо относиться к ним хорошо, давать волю, выпас, не привязывать, ну, я не знаю, приласкать. Потом, когда придет время, надо зарезать — с такой же любовью. И дети все прекрасно понимают. У них есть любимые животные. И есть жалость. Я, например, говорю: «Этого козла надо будет резать». Они: «Нет, жалко, это же Гоша». Я объясняю, что у нас два козла и они будут драться друг с другом, могут пораниться, заболеть, придется антибиотиками колоть. Природа так устроена, надо следить за ней. Если человек вмешался, нужно нести ответственность. Мне удается их убедить иногда. Потом они едят и говорят: «Ой, а Гоша вкусный». Жалко, да, я согласен, козел-то классный! Но так как мы его завели, мы должны его съесть, потому что он свою миссию на Земле выполнил».

Эти его рассуждения неслучайны. Акимов учился на философском факультете РГГУ. Окончил аспирантуру и защитил диссерта-цию — правда, на совершенно другую тему, не совсем о козлах, хотя как сказать — «Феномен власти в постмодернистских концепциях. Социально-философский анализ». Я интересуюсь значительно более банальными вещами, спрашиваю, как обычно проходит его день. «Встаю в семь утра. Веду детей в школу, в сад. Раньше по очереди с Олей ходили, теперь, после рождения Марфы, один вожу. Потом час на пробежке. Или в бадминтон играю. Или тренажерный зал. В последние пару лет я потихонечку втянулся в физкультуру. Добегался до того, что побегу скоро кросс на Московском марафоне. Если представить себе три года назад, что я буду бегать по десять километров, это фантастика была. Я вообще никогда не бегал. С пивом в руке ходил, грубо говоря. Потом, как обычно это бывает, залезаю в интернет, почта, тра-ля-ля. Потом какие-то домашние дела. Я люблю позавтракать вместе с Олей и с теми детьми, которые по какой-то причине не в школе. Но обычно мы вдвоем завтракаем. Потом иду на Петровку. Здесь какие-то встречи в основном каждый день. Поездка в деревню в какой-то момент, поездка на какую-нибудь ферму, к одному фермеру, к другому. Я вообще мало куда хожу. Меня больше моя внутренняя жизнь интересует». Мы уже два часа сидим на веранде. На улице темнеет, чай нам периодически подливают. Начинаем обсуждать общих знакомых и бывших коллег, либералов и интеллектуалов. Ржем. Вдруг Акимов становится серьезным, задумывается и чешет бороду: «Что меня интересует именно в еде? Еда — это внешнее проявление сельского хозяйства. Вот я выпил чай. Этот чай где-то вырос. В конечном итоге я потребитель этого чая, сахара, колбасы. Я — конец цепочки. А интересно размотать эту цепочку и посмотреть, что, собственно, было до этого. Что было с этим чаем до того, как его заварили, а я выпил. Он откуда-то приехал, где-то был упакован. Кем-то сертифицирован. Есть фермер, который его вырастил в Китае. У него были рабочие. Он использовал или не использовал удобрения, пестициды и гербициды. Он платил или не платил налоги. Он вступал в конкуренцию или не вступал. Он использовал одну логистику или другую. В результате оказывается, что через еду строится коммуникация с планетой. Все связано между собой. Именно еда, а как следствие — сельское хозяйство и вообще агропромышленный комплекс оказывает наибольшее давление на планету. Если взять любой сектор экономики: машиностроение, газодобыча, нефтедобыча — все это вторично по отношению к сельскому хозяйству. Если взять всю планету и посмотреть, какую нагрузку на нее дает сельское хозяйство: какие изменения претерпевают почва, климат, вода и в конечном итоге социальный образ жизни людей, социально-экономический и в результате духовный, то получается, что это самый мощный инструмент, который меняет реальность в худшую или в лучшую сторону».

Hier wurde festgestellt, dass benzen nicht best-ghostwriter.com wie andere olefine mit bromwasser oder kaliumpermanganat-lösung reagiert

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *